Рокировка краснокнижных

Флора и фауна Московской области за последние 10 лет претерпела серьезные изменения

В несколько сокращенном виде интервью опубликовано в газете Московский комсомолец от 31.01.2019 – см. здесь

Редкое экологическое событие областного масштаба состоялось в Подмосковье. Вышло из печати третье издание Красной книги Московской области. Редкое – потому что ККМО переиздается в регионе раз в 10 лет. Экологическое – потому что она содержит самую полную информацию о положении дел с флорой и фауной в Московии.  О том, насколько изменилась экологическая карта региона, где прибыло, а где убыло, что впервые отражено на страницах новой Красной книги, а что написано между строк, все это выяснил «Московский комсомолец» в беседе с главным экологом Природоохранного фонда «Верховье» Юлием Добрушиным.

– Юлий Викторович, перед нами третье издание Красной книги Московской области. Первое вышло в 1998 году, второе в 2008. Если сравнивать третью и вторую книги, какие выводы можно сделать? В последнем издании больше стало живых организмов или меньше?

– Во второе издание изначально было занесено 718 видов животных, растений, лишайников и грибов. Но к 2016 году срочно потребовалось этот список дополнить. Что называется – подперло. Решили не ждать следующего издания и внесли специальным приказом Минэкологии еще 19 видов, из них 6 растений, 7 лишайников. Некоторые лишайники вообще были впервые обнаружены на территории Московской области. Кроме того, по некоторым видам животных и растений ситуация резко изменилась. Так что в окончательном списке, который существовал на момент переиздания, во второй книге было 737 видов. В третьей стало 675 (новых — 86, исключено — 147).

– Внушительный список.

-Что же делать? Многие экологи вообще изумляются, что на территории Московской области, которая является самым густонаселенным регионом в нашей стране, сохранилось такое разнообразие животных и растений.

– Самым густонаселенным?

– Если сложить население Москвы и области. Ведь уже не понятно, кого здесь больше, местных жителей или москвичей, которые имеют в Подмосковье второе жилье.

– Значит при такой плотности населения и при таком высоком уровне хозяйственного использования территории флора и фауна у нас отнюдь не скудная?

– Верно. Во многом благодаря тому, что Московская область так удачно расположена в центре европейской части России, и через нее проходят пути расселения многих видов. Здесь мы видим и полярных, и таежных, и степных растений и животных, и обитателей широколиственных лесов. Нам стоит гордиться и радоваться, что уникальное географическое положение позволило встретиться южанам с северянами, а западникам с жителями Востока. Кстати, в одной интересной аналитической статье исследователи вывели зависимость в Центральной России численности бурых медведей от плотности населения региона.

Так вот… Оказалось, что медведей у нас быть не должно. Это математический расчет.

 – А они насколько мне известно, есть….

– Около 20 особей.

– Вы сказали, что в Московской области скрещиваются пути миграции многих животных. Но речь же явно не о тиграх и не о леопардах.

– Речь прежде всего о птицах. Многие охраняемые мигрирующие птицы у нас ежегодно пролетают, другие случайно залетают, регулярно или нерегулярно. Заносить их в Красную книгу области мы не можем, поскольку они у нас не живут (не гнездятся). Поэтому вот для таких видов сделали специальное четвертое приложение к ККМО: туда вошли все виды птиц, занесенные в Красную книгу России, встречающиеся в области, но никогда здесь не гнездившиеся.

– А первые три приложения о чем?

– Приложение № 1 – это список видов, которые не занесены в Красную книгу, но требуют в области постоянного контроля и наблюдения. В основном это так называемые кандидаты на занесение в Красную книгу. На них не распространяются специальные государственные меры защиты. Но их мониторинг тоже ведется, чтобы было понятно, что с ними делать в дальнейшем в плане их охранного статуса: заносить в Красную книгу или исключать даже из списка № 1. Кстати, из списка № 1 живые объекты можно убрать по 2-м причинам: если их стало достаточно много или если они исчезли совсем (во втором случае охранять просто больше некого). Это нормальный ход вещей. Все в природе находится в постоянном изменении. Она никогда не бывает стабильной. В этом плане она даже более изменчива, чем человеческое общество. Кроме того, есть приложения о видах, которые были исключены из Красной книги по разным причинам, и о тех, что вымерли за известный нам исторический период на территории Московской области. Память о них не стирается.

– Какие виды были занесены в новую Красную книгу впервые?

– Многие из них изначально состояли в списке №1. Было сочтено, что состояние этих видов ухудшается, и их надо переносить в Красную книгу. В основном это не очень известные любителям природы виды. Среди птиц следует назвать лугового конька, белощекую крачку и фифи (это небольшой кулик, который гнездится на верховых болотах и в поймах). Конек когда-то был достаточно обычным обитателем речных пойм Московской области, потом стал более редким, а сейчас его численность критическая. Видимо, состояние влажных лугов ухудшилось. Тут видите в чем дело. Для многих видов оказалась очень тяжелой ситуация с прекращением сельскохозяйственной деятельности, к которой они на протяжении многих веков приспосабливались. И когда прекратилось использование сельскохозяйственных угодий, это привело к тяжелым последствиям для целого ряда видов животных. И некоторых растений. Потому что происходит зарастание полей и лугов древесно-кустарниковой растительностью. На этом фоне интересна ситуация с горлицей обыкновенной, которую пришлось дополнительно внести в ККМО еще в 2016 году. Это дикий лесной голубь небольших размеров. До 1990- х годов чрезвычайно обычная у нас птица, которая гнездилась по перелескам и опушкам лесов. Конечно, ее катастрофическое снижение численности прежде всего связали с тем, что в области почти не осталось полей зерновых и подсолнечника. Но оказалось, что это явно упрощенное объяснение. Дело в том, что сокращение численности горлицы наблюдается по всему ареалу ее обитания, в том числе на юге нашей страны и в Поволжье, а также в Западной Европе, где с сельскохозяйственной деятельностью все в порядке. Теперь предполагают, что важным фактором стало также воздействие засух, усилившихся в последние десятилетия на местах зимовки горлиц к югу от Сахары.

– А кто еще попал в новое издание в самый первый раз?

– Сколия степная. Это такая оса крупных размеров, которая недавно была вдруг обнаружена на юге Московской области, причем сразу в нескольких местах.

– Что ее могло привлечь?

– Не знаю. Все любят спрашивать: как сказались усилия по сохранению такого-то вида на его состоянии? Иногда это можно достаточно уверенно предположить. Но в большинстве случаев мы не можем даже связать наши старания с результатом. Потому что порой усилия предпринимаются действительно большие, а результата никакого нет. Иногда практически ничего не делается, а вид начинает резко увеличивать численность. И даже когда экологи начинают пытаться объяснить происходящее, бросаются на самое… лежащее на поверхности. Допустим, изменение структуры сельскохозяйственных угодий.

– А по каким видам предпринимались большие усилия, а результата пока нет? Ну я не знаю, по увеличению численности косуль, например.

– По косулям как раз результаты есть. Это вид, который больше всего зависит от глубины снежного покрова. И когда ложатся высокие снега, косули скованы в передвижениях. Соответственно им трудно кормиться. Поэтому если их подкармливают, скажем, в охотничьих хозяйствах, и расчищают им проходы, то это создает для косуль возможность существования. Если их не подкармливать, то они начинают быстро исчезать. То есть 2-3 многоснежные зимы подряд приводят к исчезновению косуль.

– Какие еще усилия приносят плоды?

– Установка птицезащитных устройств на ЛЭП. Обычная ЛЭП – серьезная опасность гибели для, в первую очередь, хищных птиц. Когда крупная птица взлетает, она касается крыльями двух проводов, и происходит короткое замыкание. А самая, пожалуй, важная мера по сохранению флоры и фауны – это организация особо охраняемых территорий, с запретом застройки и осушения болот, с ограничениями рубки леса, охоты, сбора редких растений.

– Каков алгоритм действий по выявлению нового вида? Увидели, отметили, занесли? Я имею в виду – в Красную книгу?

– Сама по себе находка какого-то вида на территории области не является основанием для его немедленного занесения в Красную книгу. Потому что сначала нужно понять, что будет дальше. В конце концов, этот вид может очень быстро стать настолько массовым, что устанавливать какие-то меры по его охране не имеет смысла. Таких неожиданных гостей мы называем вселенцами. Недавно на территории области появился богомол. Для России это чисто степной вид. И вдруг они появились, причем сразу в больших количествах, и сразу стали всюду встречаться, даже в центре Москвы. Мы даже обратились в несколько школ с просьбой провести летние исследования, дабы оценить «масштаб бедствия». И дети действительно на них всюду натыкались. Однако потом началось снижение численности. Теперь богомолы осваиваются к югу от Оки, где начинается настоящая лесостепь. А что будет дальше – никто не знает.

– То есть вы не стали вносить богомола в Красную книгу? Вы просто за ним следите.

– Да, он занесен в приложение №1.

– А он вообще нужен в Подмосковье? Вдруг он много бед наделает? Съест кого-нибудь важного?

– Ну что тут поделаешь? Для этого и нужны мониторинг и научные исследования. У вас есть предложения, как предотвратить его расселение?

– Считается, что охотники занимаются регуляцией численности животных. Если нарушается баланс, и один вид начинает преобладать в численном соотношении над другим, он в конечном счете может кого-то полностью истребить.

– Ну, в реальности один вид может истребить другой только на очень ограниченной изолированной территории, например, на океанических островах. Охотники занимаются регуляцией численности исключительно из одного соображения. Им важно, чтобы для них было больше дичи. Волка не любят не потому, что он истребит лосей, а потому что он уменьшит количество лосей, которых охотники хотели бы съесть сами. Тут их волнует вопрос не экологический, а сугубо меркантильный. Другое дело, когда лосей у нас было действительно очень много – в 1970 – 1980-е годы, тогда лесники кричали благим матом, что они съели весь подлесок и лесные культуры. Лоси тогда действительно были серьезными вредителями лесного хозяйства, и их даже внесли в один перечень с такими вредителями, как короеды и шелкопряды. В последнее время такие же гневные крики раздаются в отношении бобров. Дело не в том, что они съедают какие-то там ценные породы, а в том, что затопляют значительные участки леса. Но в экологическом отношении ничего опасного не происходит – они лишь обогащают среду. Резюме: если нет прямой материальной заинтересованности у людей, то никакого регулирования в природе лучше не делать, да оно обычно и неэффективно. Мы еще слишком мало знаем и умеем, чтобы вмешиваться в экосистемы. Вот и я вас спрашиваю, как человек может контролировать численность богомола? Разве что засыпать все пестицидами и погубить в том числе те редкие виды, которых Вы хотите спасти от этого хищника.

– Но ведь человек на протяжении долгого времени пытается сохранить баланс в природе. Это если говорить о благих намерениях. То есть мы отовсюду слышим, что человек за равновесие сил: чтобы волки в лесу не сожрали зайцев и так далее. А вы считаете, что не надо вмешиваться?

– Я вам еще раз говорю: все зависит от цели. Если мы хотим поддержать равновесие в природе, человеку вмешиваться не надо. Потому что он все равно ничего не может сделать. Мы просто не знаем, какие последствия будут от нашего вмешательства. Ну а что мы можем сделать, допустим, для зайцев? Как вы говорите, волков убить и солонцы поставить. Солонцы – это очень действенный инструмент. Как известно, в растительной пище очень мало соли, поэтому всех животных, которые питаются зеленой массой, легко привлечь на определенную территорию при помощи солонцов. Но проблема в том, что на численность зайцев это никак не влияет. У них есть своя внутренняя периодичность увеличения и уменьшения численности, и мы ничего не можем тут поделать. Мы можем более активно охотиться, когда их много, и прекращать охоту, когда их мало, но не более.

– А расскажите, пожалуйста, о тех, кто исчез.

– Есть в области (вернее – был) интересный краснокнижный вид – суслик крапчатый. Он жил на ограниченной территории южнее Оки, числился в Красной книге как редкий вид. Но на протяжении последних лет этот суслик на территории Подмосковья уже не встречается. Мы специально обследовали все места, где он достоверно обитал, где предположительно еще может жить, и не нашли никаких следов. Причем суслики исчезают на всей огромной территории европейских лесостепей, степей и полупустынь. Я вот что хочу сказать… Человек столетиями боролся с этими сусликами как с вредителями сельского хозяйства, их ловили специальными капканами, травили, выливали из нор. В борьбу с ними были вложены огромные деньги. Но ничего не могли с ними поделать. Вредитель оставался вредителем. А сейчас он взял и вымер. Сам. Когда забросили сельское хозяйство и борьбу с этим сусликом, он вдруг стал исчезать. А вместе с ним мы видим, как в степях исчезает целый комплекс видов, которые от него зависят: хищные птицы, хорьки, корсаки, ежи ушастые, как ни странно…. Они сусликов не едят, но зато жили в их норах. Куча насекомых, которые могли жить только в этих норах. Вся эта степная и полупустынная фауна опиралась на сусликов. И их исчезновение – это настоящее экологическое бедствие. Причины таких внутривидовых процессов нам не известны, мы не понимаем и не умеем управлять ими. Вчера был вредитель, а сегодня краснокнижный охраняемый вид. А другой вид – степной сурок, который был практически полностью истреблен человеком, наоборот, стал увеличивать численность. В некоторых районах страны его количество перешло все допустимые границы. К сожалению, до Московской области он пока не расселился…

– А не было в последнее время нашествия вредителей, которые бы представляли реальную угрозу подмосковной флоре и фауне?

– В культурном ландшафте это постоянно происходит. Вместе с иностранным посадочным материалом приходят и вредители. Многие стремятся внедриться и в природные сообщества, некоторым это удается. В основном это растения. Наиболее яркий и всем известный пример – борщевик Сосновского, чьи устрашающие заросли захватили не только придорожные полосы, но в массе заселяют брошенные поля и потихоньку внедряются под полог леса.

– Я слышала, что из Красной книги вот-вот исключат даже зубра. Вид, который ценой огромных усилий был восстановлен в России.

– То, что вы говорите, скорее всего, относится к Красной книге России. Потому что в ККМО никаких зубров нет. Лично я считаю это большой ошибкой, и как раз сейчас мы планируем собирать материал, чтобы зубра туда включить. До последнего времени в дикой природе зубры у нас не жили — их разводили, то есть спасали от вымирания в Приокско-Террасном заповеднике, в неволе, и они считались культурными животными. Однако недавно появилась информация, что в Московскую область из Тверской пришло маленькое стадо зубров. Оказалось, этот молодняк ушел из тверского охотхозяйства и сейчас держится где-то на границе Талдомского и Сергиево-Посадского районов. Толком о них никто ничего не знает, но мы собираемся эту информацию проверить.

– Какие виды, согласно последним данным, больше не надо спасать?

– Было принято коллегиальное решение исключить из третьего издания Красной книги махаона — очень красивую бабочку. Посчитали, что численность махаона достаточно устойчива, и в особой охране он не нуждается. Но в этом-то, на мой взгляд, и ошибка. Его численность постоянно меняется. Например, 3-4 года назад он стал довольно обычен, даже залетал в Москву. Но понимаете, это бабочка очень крупная, хорошо заметная, быстро летающая. Одну и ту же особь могли видеть в разных местах, а посчитать, что это разные насекомые. Поэтому возросшая численность махаона — это, на мой взгляд, некая иллюзия. Ведь ее на самом деле никто никогда и не считал. Просто махаона несколько лет не было, а тут вдруг он появился. Я считаю, что зря его исключили из книги, ведь он является самым часто изображаемым представителем насекомых, символом красоты, украшением любого плаката об охране природы. А теперь он может стать украшением любой коллекции.

– А кого исключили заслуженно?

– Например, белоспинного дятла. В отличие от всем знакомого большого пестрого дятла он связан с лиственными породами, с поймами рек, любит сдирать с усыхающих деревьев кору целыми пластами. Лет 20-30 назад он почти исчез из Подмосковья, а сейчас вновь появился, причем заселил практически все свойственные для него насаждения.

– То есть с ним поступили справедливо.

– Абсолютно справедливо. Но и он остается объектом мониторинга. А есть виды, которые были исключены просто потому, что не встречались на территории региона уже более 50 лет. Среди них, например, вертлявая камышевка, гнездо которой последний раз находили в 1911 году. То есть надежды ее встретить уже нет. А вот есть еще такая интересная рыба жерех, мечта рыболова. Ее наоборот, в Красную книгу добавили. Эта реофильная рыба может нереститься только там, где быстрое течение и твердое дно. Беда в том, что в подмосковных реках таких мест практически не осталось, потому что прекратились паводки, дно заиливается. И в Москве-реке количество жереха дошло до минимума. В итоге в Красную книгу была внесена популяция жереха именно верхней Москвы-реки и канала им. Москвы с системой водохранилищ. В Оке, Клязьме, Протве его ловить по-прежнему можно.

– А если рыболов его случайно поймает, что делать, выбрасывать обратно свой трофей?

– Да, нужно отпустить. Такая практика давно уже распространена на Западе: ловишь сколько угодно, а потом отпускаешь. Так называемый экотуризм.

– Были какие-то казусы, с которыми вы столкнулись при подготовке третьего издания?

– Нам пришлось исключить летучую мышь северный кожанок, по очень необычной причине. Оказалось, что изначально в Красную книгу ее внесли… ошибочно, так как неправильно определили вид. Единственный экземпляр, которого посчитали кожанком, был обнаружен на чердаке серпуховской средней школы еще в 1967 году. Тогда это стало научной сенсацией. А сейчас специалисты утверждают, что определение было неправильным. В итоге ни одного достоверного подтверждения существования этой летучей мыши на территории Московской области у нас не осталось. Вот вам пожалуйста, это называется неверное определение. А вот курьезный пример. Готовя третье издание, мы вдруг выяснили, что в книге значится под разными названиями один и тот лишайник. В итоге бриорию сивоватую как отдельный охраняемый вид пришлось исключить, оставили ее как синоним бриории буроватой.

– В начале разговора вы сказали, что из Красной книги исключено 147 видов. Это большое число.

– Многие из них (около 80) – малозаметные мелкие насекомые, малоизученные. Они никому не нужны, их никто не ловит, их численности ничто не угрожает, поэтому решили, что охранять их не имеет смысла.

– А что у нас с цветами? Ландыш как был, так и остался в Красной книге?

– Ландыш никогда не был в Красной книге. Все это миф. А откуда он взялся, я вам расскажу. В 1978 году было совместное заседание Мосгорисполкома и Мособлисполкома. Они составили список видов растений лесопарковых зон Москвы, которых надо охранять. В их число вошел и ландыш. Это было задолго до появления первой региональной Красной книги. Но данный цветок не попадал ни в одно издание ККМО, так как его можно считать массовым видом — ему ничто пока не угрожает. Тем не менее список 1978 года не отменен, поэтому в каком-то смысле ландыш еще под наблюдением, он по-прежнему числится в Приложении № 1 к Красной книге.

– А давайте в конце нашего разговора объявим о какой-нибудь сенсации. Ну например… Может, после массового истребления волков мы начнем их дружно охранять?

– Почти угадали. Волк хоть и не попал в саму Красную книгу, зато мы внесли его в список № 1. То есть он теперь кандидат на зачисление.

– Значит сказка о «Красной шапочке» вновь приобретет актуальность? Скоро опять придется бояться ходить в лес?

– Вот вам и еще один миф… В лесу уж если кого и бояться, то в первую очередь кабанов и лосей в период гона. А волк сам опасается людей.

Светлана Осипова